[chaoticenigma]

Я давненько вернул себе ноут, а заодно с ним и лень, похоже. Потому что очень многое превратилось в жуткие долгострои хд Но на самом деле я успокаиваю себя тем, что сам боюсь того, что написал, вот потому и не редактирую хд
Но вот тут очень странная штука. Весьма ксенофильская, вероятно. Я не очень-то уверен. Главное, что я ее вообще очень давно пообещал и таки сделал, да хд

Пэйринг или персонажи: ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанр: слеш, пвп
Размер: мини, 1498 слов.
Предупреждение: осторожно, там элементали!

я предупредил хд

Времена года сменяли друг друга, привычно день следовал за ночью, а погода могла радовать или нет. Но кое-что оставалось неизменным, и это был склочный характер Сольво. Вспыхивающий, как огонь на хорошо просушенных дровах, иногда он перегибал палку в своих возмущениях, и терпение кончалось даже у Кинраги. А иногда случалось наоборот.
Не важно, почему очередные изыскания занесли их в горы, но вот с тем, что погода внезапно испортилась, монах мириться не собирался. Даже когда они, пробиваясь сквозь метель, отыскали подходящую для ночлега пещеру и развели огонь, Кин не унимался, поминая крепким словом и горы, и всю затею в целом. Может, он просто встал не с той ноги сегодня, вот только магу это брюзжание уже порядком надоело. Слово за слово и вспыхнул очередной скандал, с каждой минутой набиравший обороты. И полукровка, глядя на светящиеся красным татуировки на лице эльфа, прекрасно знал, к чему все ведет.
- Если ты сейчас же не прекратишь, я…
- И что ты сделаешь, а? – перебил его Кин, взмахивая руками. – Спалишь тут все к чертям? Ну давай, попробуй!
Брать мага на «слабо», особенно когда тот был настолько взбудоражен, было не самой хорошей идеей. Фыркнув и решив для себя, что вариантов больше нет, он перешел к своему главному аргументу в любом споре. Монаха обдало волной жара, потянуло запахом горелой ткани. Раскинув в стороны руки, и невысоко паря над полом пещеры, Сол предстал перед ним в своей необычной форме. Казавшийся еще более тонким и хрупким, состоящий лишь из камня и жидкого огня, он был живым воплощением одной из опаснейших и непредсказуемых стихий. Пугающей, но в то же время притягивающей взгляд. Когда Кинрага впервые увидел его таким, он показался ему лесным пожаром, что манил к себе и завораживал, но вынуждающий сторониться себя.
Только желание быть как можно ближе к стихии оказалось слишком сильно и полукровка мысленно пообещал себе его исполнить.
Те месяцы, что Сольво провел в далеком Даларане, Кин тоже не сидел сложа руки. Он ждал и готовился, в короткие сроки стараясь постичь то, на что у других порой уходит целая жизнь. Переступая через боль и неудачи, он учился сопротивляться огню, дабы тот не приносил ему вреда. И вот сейчас, он был готов совершить один из самых безумных поступков в своей жизни. Ведь вместе со всем тем восхищением, что снова перехлестывало через край, в груди зарождалось еще одно желание.
Шаг вперед, другой. Казалось, что он стоит рядом с горном.
Видя это безумство, на которое решился монах, Сольво отступил. Каким бы яростным не был их спор, маг никогда бы не позволил себе нанести полукровке вред. Сказать он ничего не мог, поскольку не имел рта, а потому лишь хлестко дернул длинным, гибким хвостом и отмахнулся, когда Кин попытался ухватить его за руку. Но против наглости, помноженной на безрассудство, не попрешь, и вот маг уже прижат лицом к стене с заломленными на спину руками. Будучи в шоке от того, что Кинрага не просто не отдергивает руки, которые уже должны были бы обгореть, но еще и прижимается к нему всем телом, Сол даже не пытался высвободиться.
- Ты ведь слышишь, да? – громко шептал полукровка, продолжая крепко удерживать элементаля и, судя по всему, не испытывая при этом никакого дискомфорта. – Чувствуешь? Я не просто ждал. Я готовился, надеялся… И постоянно вспоминал о тебе…таком. Мечтал, что смогу прикоснуться однажды. Или даже больше.
Голос Кина звучал хрипло, выдавая его настроение. Хаотичные, словно искры, мысли скакали в сознании Сольво, никак не позволяя себя сопоставить. Сколько времени прошло с того момента, как он первый раз показал монаху архонта? Когда и, самое главное, как Кинрага начал готовиться, чтобы добиться такого… это казалось невозможным. Все, в чем сейчас убеждался маг, это то, что он еще многого не знает об этом полукровке.
Понимая, что Сол не собирается вырываться, Кинрага ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил когтистые руки, без стеснения принявшись изучать новое тело. Ощущения казались несколько притупленными, словно на руках у монаха были ватные рукавицы. Но этого было достаточно, чтобы почувствовать шероховатый панцирь, и находить в нем трещины, что идеально повторяли рисунок татуировки на теле мага.
Проводя пальцами по краю трещинок, он цеплялся за них заостренными когтями, иногда проникая чуть глубже, заставляя Сола вздрагивать. И подаваться под руки, требуя еще этой необычной ласки, от которой температура его огня росла. Причиной тому было отнюдь не недовольство. Когда полукровка в очередной раз задел пальцами лаву, словно поглаживая, элементаль издал приглушенный стон. Исходивший откуда-то из груди, он был больше похож на шум разгоравшегося в печи огня.
Сольво прекрасно знал, как порой реагирует это его тело, но и представить себе не мог, каково оно будет, если бы к нему прикасался кто-то другой. Кто-то не страшащийся пламени, готовый зайти как можно дальше… Перехватив ладони монаха, он вел их в нужном направлении, показывая другие чувствительные места и без слов давая понять, чего он хочет. Вот только Кин медлил, словно в нерешительности или растерянности перед чем-то новым. Эльфу было все равно – теперь он не позволит ему отступить.
Извернувшись, Сол обернулся к полукровке, несколько мгновений всматриваясь в его лицо, на котором отражалась целая вереница чувств. Страх и удивление сменялись неприкрытым восхищением и решительностью. Когда Сольво принялся срезать с него одежду раскаленными когтями, Кинрага лишь повел плечами, скидывая с себя остатки. Материал плавился, горел, но не оставлял ожогов на смуглой коже полукровки. Потом эти самые когти прошлись по обнаженной груди, оставляя после себя лишь розовеющие царапины, почти не видные в полумраке пещеры. И дальше, вниз, забираясь за пояс штанов, притягивая ближе к себе. Гибкий хвост обвился вокруг ноги монаха, в доказательство того, что никто его не отпустит.
Уговаривать Кинрагу было не нужно.
Окончательно отбросив все сомнения, он сгреб архонта в охапку, притискивая к стене и закидывая его ноги себе на бедра. Наутро обнаружится немало ссадин и царапин, но это будет совершенно не важно. Сейчас эта ноющая боль сильнее распаляла, подталкивая к дальнейшим действиям.
До безумия хотелось впиться поцелуем в губы, но вместо этого Кин медленно провел языком там, где они должны были находиться. Слюна тихо зашипела на раскаленном камне, тут же испаряясь. Пусть это и выглядело странно, Сол глухо застонал, запрокидывал голову и подставляя шею. Может, камень это и весьма грубый материал, но ощущалось все ничуть не хуже, нежели кожей.
Продолжая исследовать тело мага, монах повел пальцами ниже, к паху, где расстояние между пластинами теперь было больше. Изменчивый и податливый, в этой форме Сольво практически не отличался от себя обычного. Так же цеплялся за плечи полукровки, льнул ближе и подавался навстречу пальцам.
Продолжая придерживать элементаля одной рукой, другой Кин сдернул со своих бедер еле державшиеся на них штаны, прижался ближе и толкнулся бедрами в этот огонь.
Гулкий стон, сопровождавшийся гулом огня, прокатился по пещере. Эти ощущения…невозможно было с чем-то сравнить. Горячий, упругий жар обволакивал его со всех сторон, принимая в себя. Будучи нестерпимо, невозможно близко, они словно вплавлялись друг в друга все сильнее с каждым движением. Сольво впивался когтями в плечи монаха, практически раздирая их и кое-где даже прижигая, но Кинрага не обращал на внимания. Теряя контроль, чувствуя себя единым с этим существом, он беспокоился лишь о том, чтобы доставить им обоим удовольствие. Даже если для него самого это будет последний раз в жизни.
Но быстро устававшего от перенапряжения и слишком возбужденного полукровки хватило не на долго. Как и Сола, чья хватка начинала постепенно ослабевать, так что Кин отпустил себя. Толкнувшись бедрами еще пару раз, он кончил, хрипло выдохнув, ведь на стон уже не хватало сил. Следом его обдало практически нестерпимой волной жара, что спала через несколько мгновений, а элементаль практически повис у него на руках. Не в силах больше стоять на подрагивающих от слабости ногах, монах медленно опустился вдоль стены, заваливаясь на прохладный и столь приятный сейчас пол пещеры. Усталость и сонливость навалились на него сразу же, но Кин доблестно сопротивлялся. Лишь отодвинувшись от мага, все еще прибывавшего в виде архонта, полукровка позволил слабости себя сморить.

Очнулся он от того, что спина начала нестерпимо мерзнуть, а в кожу впивались мелкие камушки. И все бы ничего, но после того жара, что ему довелось сейчас пережить, камень пещеры казался просто ледяным. Эльф, что пришел в себя несколько раньше, уже прибывал в своем обычном облике и лежал сверху. Лениво водя пальцами по груди полукровки, он чуть ли не урчал от удовольствия.
- Будь ты немного тяжелее, то точно раздавил бы меня, - подал голос Кинрага, привлекая к себе внимание.
- Да ничего подобного! – отозвался маг, тут же потянувшийся за поцелуем. После чего все же поднялся.
Перемещение к уже разложенным и столь соблазнительным сейчас спальникам не заняло много времени. Завалившись на одеяла, Кин потребовал воды и немного внимания для своей спины. Вручив не в меру бодрому Сольво небольшую сумку с бинтами и мазями, он окончательно расслабился. Насколько это было возможно, поскольку последствия этого невероятного опыта постепенно начинали ощущаться и некоторые из них были довольно болезненны.
Когда же все минимальные потребности были утолены, а раны обработаны, монах уселся поудобнее, притягивая к себе на колени все еще суетящегося мага, и заключая в крепкие объятия. Уткнувшись носом в красные волосы, он глубоко вздохнул такой приятный, слабый запах дыма, всколыхнувший свежие чувства и переживания. Уже сейчас хотелось повторить, но будучи без сил, Кин не собирался рисковать. Но как только представится возможность…
Такого сытого и довольного урчания, что издавал сейчас Сол монаху, кажется, еще не доводилось слышать никогда.