К чертям терпение, я сейчас что-нибудь убью! (с)
Прошлый месяц был ознаменован весьма серьезными переживаниями по поводу одного из моих осей. Иногда случается на пустом месте, подумаешь о чем-то вдруг, впечатлишься и мучает оно тебя потом. Сложно быть таким двинутым на своих персонажах, а тут еще и погода целый месяц была препоганая.. В общем, это просто еще один дождь.
Шепот. Или шорох дождя за окном. Омывая мостовую тяжелыми каплями, он создавал гнетущий фон. Шум, от которого мурашки пробегают по коже.
- Иди, маленький эльф…
Нет, все же шепот. Тихий, словно змеиное шипение, многоголосый и пробирающий до костей. Звучащий там, где он точно находился один.
Саспирий отступил от окна. В его апартаментах царил полумрак и по углам комнат ютились тени, то и дело подбираясь ближе, но не пересекая границы света, что исходил от маленького фонарика. Эльф не боялся темноты, нет. Но сейчас в ней засело нечто, от чего становилось не по себе.
- Иди, тебе нельзя стоять!
Идти? Куда? Саспирий не знал этого, только ноги уже сами несли его вперед, через комнаты, в эту бесконечную черноту. С каждым шагом страх, тщательно загоняемый в глубины души, расправлял свои тяжелые крылья. Перышко за перышком, он заполнял грудь, мешая дышать. Неопределенный в начале, сейчас он обретал все более четкие очертания.
- Чего ты боишься?.. Бойся! Скажи это! Бойся…
Голоса сбивали с толку и своей близостью только подстегивали ускорить шаг, в попытке оторваться от них. Чего он боится? Темноты, в которой прячутся чудовища. Какие чудовища? Одиночество, боль и тишина. Его личные демоны, терзающие день ото дня. Демоны?
Резко стало тихо. Глухо, слово уши заложило ватой. Он замер в этой густой тишине, чувствуя угрозу, нависшую над ним.
Шорох, словно кто-то рассыпал зерно, тихие шаги совсем рядом.
- Беги, эльф, беги! - затараторили голоса, взбудораженные словно стайка птиц.
Встрепенувшись, страх внутри поднял голову, обратившившись ужасом, до боли знакомым и парализующим. Под босыми ногами ощутился ледяной камень мостовой и он побежал. Не удивляясь тому, как оказался на улице. Влетая в лужи, поскальзываясь, обдирая ступни об острые края брусчатки, бежал что есть мочи. Еле разбирая дорогу в неверном свете уличных фонарей, игнорируя боль, впивавщуюся в ступни множеством игл, торопился в центр города. Там всегда стоит стража и ходят люди, там помогут!
Только переулки не кончались, а сердце уже билось где-то в горле. Кровь шумела в ушах и дыхание сбивалось. Саспирий падал, разбивая колени, руки. Паника захватывала его все сильнее.
“Не уйти...это.. нет!..”
Рухнув в очередной раз, хватаясь за стены узкого проулка в попытке подняться, он услышал ликующий смех, а затем его вздернули на ноги:
- Неужели ты думал убежать от меня, Саспирий? - прозвучал знакомый, насмешливый голос демона, самое место которому было в Круговерти Пустоты, но никак не тут. - Я все равно приду, и поймаю тебя. Слабого и беспомощного, загнавшего самого себя.
Тот, кто был призван по глупости, по ошибке, по нелепому стечению обстоятельств! Кто будет мучить его, Саспирия, до конца дней этого проклятого мира. Воплощение ужаса, отражение всех страхов, Разель его не отпустит. И эльф не мог сопротивляться, замерев в его руках, словно кролик в зубах лисицы.
- Как бы не старался, как далеко не бежал… от себя не убежишь, мой милый!
Саспирий закричал и резко сел в постели, хватаясь руками за разрываемое болью плечо. Шрамы жгло, а кости ныли так, словно их вновь переломили мощные демонические челюсти. Снова сон, короткий, но мучительный, как всегда. Уже давно почти не случалось ночей, чтобы маг не проснулся от боли и ужаса. Подтянув ноги к груди, эльф обхватил их руками, принявшись раскачиваться из стороны в сторону, баюкая сам себя. Под шепот дождя и отдельные удары капель воды о подоконник.
Сегодня сон принес с собой отчаяние и злость. Злость на самого себя. За свои страхи и слабости.
Откинув в сторону одеяло, Саспирий поднялся с постели. Волной лавы в груди поднялся гнев, окончательно сжигая остатки липких тенет кошмара. Руки сами собой сжались в кулаки, так что ногти до боли впились в кожу. Это отрезвило на секунду и он мотнул головой, откидывая волосы с лица.
Выйдя в гостиную, он взмахнул рукой разжигая волшебные фонарики и разгоняя темноту вокруг. Широкая зала отозвалась холодом, заставляя поежиться, но обида и злость, что захлестывали его, сейчас согревали лучше любой одежды.
Саспирий прошелся туда-обратно по комнате, поджимая зябнущие пальцы ног и бормоча себе под нос ругательства. Чистые чувства не давали собраться с мыслями, скрывая свою первопричину.
Он всегда был один, сколько себя помнил. Ребенок богатых родителей, которые не волновало ничего кроме карьеры и будущей женитьбы сына. Все делалось на благо семьи, особенно все эти многочисленные приемы, на которые его таскали сызмальства, дабы научить общаться и понимать высшее общество. Тогда за каждый прокол его наказывали и создавалось впечатление, что следующая ошибка может стоит ему жизни. Чтение, чистописание, этикет, музыка… Потом в Академии Луносвета из бездарного отпрыска пытались вытянуть хоть что-то и научить тому, что должен уметь почти каждый эльф и немного больше.
Его лишили не только детства, но и права выбора. Он жил желаниями и мечтами своих родителей и когда представилась возможность уйти из-под их опеки, эльф сразу же ею воспользовался. Но ничего особо не изменилось.
Молодой и впечатляющий Даларан предоставлял множество возможностей и свобод, только годами вбиваемые в голову требования никуда не исчезли. Саспирий боялся разочаровать всех. И глав семьи,и ректоров, и просто незнакомых людей вокруг. Он завидовал тем, кто может позволить себе наплевать на все ограничения, и мечтал быть на них похожим.
А потом он захотел внимания.Признания своих стараний, их результата, и потянулся к толпе. Не сразу, но народ его принял, всегда будучи готовым оценить небольшое представление звонкой монетой или же словом. Они радовались, видя чудеса и красоты чужих земель, что посредством иллюзий показывал им Саспирий, будучи довольным их неподдельным восхищением, которое заполняло в нем какие-то пустоты. И он постепенно настолько привык к этому ощущению заполненности, что уже боялся потерять толпу.
Только ведь должен быть кто-то ближе этой безликой массы. С кем можно поделиться мыслями, планами, самым ценным и сокровенным. Он искал себе друга, но не мог его найти. Знакомцев и приятелей было множество, да никто не задерживался надолго, и поэтому Саспирию было боязно к ним привязываться. В итоге он всегда оставался один, наедине со своими демонами. Его это ошибка была или… Всегда проще обвинить окружающих.
Эльф тихо засмеялся. Остановившись посреди гостиной, он пытался сдержать истерику, что рвалась наружу, подобно дикому зверю. Прав Разель, как никогда прав, от самого себя не убежишь. Все уходят, все оставляют его, словно видят всю эту слабость и беспомощность, что старательно скрываются за напускной уверенностью.
Смех смешался с тихим воем. Душевные раны, с трудом залечиваемые изо дня в день, вновь кровоточили, и ноющая боль, почти сродни физической, разливалась по телу. Закрыв ладонями глаза, он ступил в сторону, не боясь запнуться и упасть. Шаг и ноги не слушаются, эльфа заносит и он опирается бедром на что-то, отозвавшееся низким, недовольным гулом. Восстановив равновесие, он опустил руки перед собой, нащупав мягкую ткань. Медленно выдохнув и открыв глаза, Саспирий различил в полумраке нечеткий силуэт фортепиано. Укрытый защитным сукном, он стоял в стороне, ближе к окну, дабы не занимать все место в гостиной. Эльф был уверен, что даже близко к нему не подойдет в своих метаниях, но вышло иначе.
Из всего, чему его заставляли учиться, только музыка не вызывала неприятия. Он всегда с удовольствием садился за инструмент и учил ноты, неизменно расстраиваясь в момент, когда урок подходил к концу. Это всегда был его личный способ отвлечься, забыть обо всех бедах и проблемах на момент, пока звучит мелодия.
Дрогнувшие пальцы решительно скомкали материал, сдергивая его на пол. Светлый инструмент блеснул округлым лакированным боком, приветствуя запропавшего хозяина. Подняв тяжелую крышку и установив ее, эльф придвинул банкетку, усаживаясь перед клавиатурой. Размял руки, заодно создавая еще пару светляков, повисших рядом в воздухе. В их ровном, мягком свете золотом светился оттиск его имени. Один из самых дорогих подарков, которые Саспирию доводилось получать, и с которым он не расстался бы ни при каких условиях. Он редко садился за него в последнее время, каждый раз думая, что надо бы это исправлять и сейчас эта мысль не заставила себя ждать.
Парень в очередной раз распрямил пальцы, явственно ощущая, как саднят ладони, с обратной стороны которых наливались кровью ссадины от ногтей. Вытерев их о халат и заставив себя не думать об этой мелочи, он опустил руки на инструмент. Вздохнув, как перед прыжком с большой высоты, Саспирий начал играть.
Сначала медленно, мягко нажимая на клавиши, извлекая такие знакомые и близкие сердцу звуки, прислушиваясь к ним. Все звучало идеально и это ободрило.
Он играл без нот, по памяти, давно знакомую мелодию. Низкую и тяжелую, как нависшее над Далараном небо, полное дождя. Темную и печальную, как его настроение, нашедшее самое лучшее воплощение. Все мысли и переживая звучали слаженно, лишь изредка спотыкаясь на резких переходах. Саспирий не давал себе сорваться, выливая на клавиши всю боль, что скопилась в душе.
Разве мог он винить кого-то в своих проблемах? В неспособности решить их самостоятельно, после чего неоднократно злился, когда их решали за него. Так было почти всю его сознательную жизнь, и будет продолжаться, если он сам не пожелает обратного. Пока будет бегать от своих кошмаров, служащих прекрасным напоминанием собственной немощности.
Пальцы упали на клавиши, выбивая резкий, раздраженный звук. Смысл психовать, если брат делает все, чтобы защитить остатки их рода, сохранить их имя. И нужно взять себя в руки, вернуться на малую родину и тоже заняться делами.Пока не потерял остатки того, что не было погребено под войсками падшего принца.
Движения пальцев ускорились, перебор стал нетерпеливым и задумчивым. Стоит ли ожидать чего-то от знакомых, пусть и близких? Никто из любовников никогда ничего ему не обещал и это было по своему правильно. Он встречался со многими, проводил с ними ночи и дни, получая удовольствие от их компании. Кое-кто возвращается иногда, но никто не остается. У всех есть дела и более серьезные заботы, что увлекают день ото дня. Никто из них не обязан прибегать по первому зову или бросать все, стоит появиться на пороге. Тело наскучивает, а кроме него Саспирию больше нечего дать. Весьма проблематично заинтересовать кого-то пустотой, которую сейчас ощущаешь как никогда остро.
Палец скользнул, слетая с клавиши, и Саспирий отдернул руки. Перед глазами стояла пелена, скапливаях крупными слезами в уголках глаз. Забирая с собой остатки переживаний, вымывая их из тела.
Зло утерев слезы тыльной стороной ладони, эльф вздохнул, выравнивая дыхание. Слабость во всем теле теперь не оставит его до утра, но как обычно бывает после таких тяжелых ночей, что-то сродни зарождающейся решимости сейчас поддерживало его. Ему следовало бы на самом деле попытаться поспать, а после возможно вернуться к своим размышлениям.
Жизнь не стоит на месте и всем живым и немертвым не велит сопротивляться ее бурному потоку. Приходит время, чтобы что-то менять. Позабыть о тихом береге и кинуться в объятия ветра, толкающего только вперед. Что-то изменится, что-то останется прежним. И над этим точно стоит поразмыслить.
Шепот. Или шорох дождя за окном. Омывая мостовую тяжелыми каплями, он создавал гнетущий фон. Шум, от которого мурашки пробегают по коже.
- Иди, маленький эльф…
Нет, все же шепот. Тихий, словно змеиное шипение, многоголосый и пробирающий до костей. Звучащий там, где он точно находился один.
Саспирий отступил от окна. В его апартаментах царил полумрак и по углам комнат ютились тени, то и дело подбираясь ближе, но не пересекая границы света, что исходил от маленького фонарика. Эльф не боялся темноты, нет. Но сейчас в ней засело нечто, от чего становилось не по себе.
- Иди, тебе нельзя стоять!
Идти? Куда? Саспирий не знал этого, только ноги уже сами несли его вперед, через комнаты, в эту бесконечную черноту. С каждым шагом страх, тщательно загоняемый в глубины души, расправлял свои тяжелые крылья. Перышко за перышком, он заполнял грудь, мешая дышать. Неопределенный в начале, сейчас он обретал все более четкие очертания.
- Чего ты боишься?.. Бойся! Скажи это! Бойся…
Голоса сбивали с толку и своей близостью только подстегивали ускорить шаг, в попытке оторваться от них. Чего он боится? Темноты, в которой прячутся чудовища. Какие чудовища? Одиночество, боль и тишина. Его личные демоны, терзающие день ото дня. Демоны?
Резко стало тихо. Глухо, слово уши заложило ватой. Он замер в этой густой тишине, чувствуя угрозу, нависшую над ним.
Шорох, словно кто-то рассыпал зерно, тихие шаги совсем рядом.
- Беги, эльф, беги! - затараторили голоса, взбудораженные словно стайка птиц.
Встрепенувшись, страх внутри поднял голову, обратившившись ужасом, до боли знакомым и парализующим. Под босыми ногами ощутился ледяной камень мостовой и он побежал. Не удивляясь тому, как оказался на улице. Влетая в лужи, поскальзываясь, обдирая ступни об острые края брусчатки, бежал что есть мочи. Еле разбирая дорогу в неверном свете уличных фонарей, игнорируя боль, впивавщуюся в ступни множеством игл, торопился в центр города. Там всегда стоит стража и ходят люди, там помогут!
Только переулки не кончались, а сердце уже билось где-то в горле. Кровь шумела в ушах и дыхание сбивалось. Саспирий падал, разбивая колени, руки. Паника захватывала его все сильнее.
“Не уйти...это.. нет!..”
Рухнув в очередной раз, хватаясь за стены узкого проулка в попытке подняться, он услышал ликующий смех, а затем его вздернули на ноги:
- Неужели ты думал убежать от меня, Саспирий? - прозвучал знакомый, насмешливый голос демона, самое место которому было в Круговерти Пустоты, но никак не тут. - Я все равно приду, и поймаю тебя. Слабого и беспомощного, загнавшего самого себя.
Тот, кто был призван по глупости, по ошибке, по нелепому стечению обстоятельств! Кто будет мучить его, Саспирия, до конца дней этого проклятого мира. Воплощение ужаса, отражение всех страхов, Разель его не отпустит. И эльф не мог сопротивляться, замерев в его руках, словно кролик в зубах лисицы.
- Как бы не старался, как далеко не бежал… от себя не убежишь, мой милый!
Саспирий закричал и резко сел в постели, хватаясь руками за разрываемое болью плечо. Шрамы жгло, а кости ныли так, словно их вновь переломили мощные демонические челюсти. Снова сон, короткий, но мучительный, как всегда. Уже давно почти не случалось ночей, чтобы маг не проснулся от боли и ужаса. Подтянув ноги к груди, эльф обхватил их руками, принявшись раскачиваться из стороны в сторону, баюкая сам себя. Под шепот дождя и отдельные удары капель воды о подоконник.
Сегодня сон принес с собой отчаяние и злость. Злость на самого себя. За свои страхи и слабости.
Откинув в сторону одеяло, Саспирий поднялся с постели. Волной лавы в груди поднялся гнев, окончательно сжигая остатки липких тенет кошмара. Руки сами собой сжались в кулаки, так что ногти до боли впились в кожу. Это отрезвило на секунду и он мотнул головой, откидывая волосы с лица.
Выйдя в гостиную, он взмахнул рукой разжигая волшебные фонарики и разгоняя темноту вокруг. Широкая зала отозвалась холодом, заставляя поежиться, но обида и злость, что захлестывали его, сейчас согревали лучше любой одежды.
Саспирий прошелся туда-обратно по комнате, поджимая зябнущие пальцы ног и бормоча себе под нос ругательства. Чистые чувства не давали собраться с мыслями, скрывая свою первопричину.
Он всегда был один, сколько себя помнил. Ребенок богатых родителей, которые не волновало ничего кроме карьеры и будущей женитьбы сына. Все делалось на благо семьи, особенно все эти многочисленные приемы, на которые его таскали сызмальства, дабы научить общаться и понимать высшее общество. Тогда за каждый прокол его наказывали и создавалось впечатление, что следующая ошибка может стоит ему жизни. Чтение, чистописание, этикет, музыка… Потом в Академии Луносвета из бездарного отпрыска пытались вытянуть хоть что-то и научить тому, что должен уметь почти каждый эльф и немного больше.
Его лишили не только детства, но и права выбора. Он жил желаниями и мечтами своих родителей и когда представилась возможность уйти из-под их опеки, эльф сразу же ею воспользовался. Но ничего особо не изменилось.
Молодой и впечатляющий Даларан предоставлял множество возможностей и свобод, только годами вбиваемые в голову требования никуда не исчезли. Саспирий боялся разочаровать всех. И глав семьи,и ректоров, и просто незнакомых людей вокруг. Он завидовал тем, кто может позволить себе наплевать на все ограничения, и мечтал быть на них похожим.
А потом он захотел внимания.Признания своих стараний, их результата, и потянулся к толпе. Не сразу, но народ его принял, всегда будучи готовым оценить небольшое представление звонкой монетой или же словом. Они радовались, видя чудеса и красоты чужих земель, что посредством иллюзий показывал им Саспирий, будучи довольным их неподдельным восхищением, которое заполняло в нем какие-то пустоты. И он постепенно настолько привык к этому ощущению заполненности, что уже боялся потерять толпу.
Только ведь должен быть кто-то ближе этой безликой массы. С кем можно поделиться мыслями, планами, самым ценным и сокровенным. Он искал себе друга, но не мог его найти. Знакомцев и приятелей было множество, да никто не задерживался надолго, и поэтому Саспирию было боязно к ним привязываться. В итоге он всегда оставался один, наедине со своими демонами. Его это ошибка была или… Всегда проще обвинить окружающих.
Эльф тихо засмеялся. Остановившись посреди гостиной, он пытался сдержать истерику, что рвалась наружу, подобно дикому зверю. Прав Разель, как никогда прав, от самого себя не убежишь. Все уходят, все оставляют его, словно видят всю эту слабость и беспомощность, что старательно скрываются за напускной уверенностью.
Смех смешался с тихим воем. Душевные раны, с трудом залечиваемые изо дня в день, вновь кровоточили, и ноющая боль, почти сродни физической, разливалась по телу. Закрыв ладонями глаза, он ступил в сторону, не боясь запнуться и упасть. Шаг и ноги не слушаются, эльфа заносит и он опирается бедром на что-то, отозвавшееся низким, недовольным гулом. Восстановив равновесие, он опустил руки перед собой, нащупав мягкую ткань. Медленно выдохнув и открыв глаза, Саспирий различил в полумраке нечеткий силуэт фортепиано. Укрытый защитным сукном, он стоял в стороне, ближе к окну, дабы не занимать все место в гостиной. Эльф был уверен, что даже близко к нему не подойдет в своих метаниях, но вышло иначе.
Из всего, чему его заставляли учиться, только музыка не вызывала неприятия. Он всегда с удовольствием садился за инструмент и учил ноты, неизменно расстраиваясь в момент, когда урок подходил к концу. Это всегда был его личный способ отвлечься, забыть обо всех бедах и проблемах на момент, пока звучит мелодия.
Дрогнувшие пальцы решительно скомкали материал, сдергивая его на пол. Светлый инструмент блеснул округлым лакированным боком, приветствуя запропавшего хозяина. Подняв тяжелую крышку и установив ее, эльф придвинул банкетку, усаживаясь перед клавиатурой. Размял руки, заодно создавая еще пару светляков, повисших рядом в воздухе. В их ровном, мягком свете золотом светился оттиск его имени. Один из самых дорогих подарков, которые Саспирию доводилось получать, и с которым он не расстался бы ни при каких условиях. Он редко садился за него в последнее время, каждый раз думая, что надо бы это исправлять и сейчас эта мысль не заставила себя ждать.
Парень в очередной раз распрямил пальцы, явственно ощущая, как саднят ладони, с обратной стороны которых наливались кровью ссадины от ногтей. Вытерев их о халат и заставив себя не думать об этой мелочи, он опустил руки на инструмент. Вздохнув, как перед прыжком с большой высоты, Саспирий начал играть.
Сначала медленно, мягко нажимая на клавиши, извлекая такие знакомые и близкие сердцу звуки, прислушиваясь к ним. Все звучало идеально и это ободрило.
Он играл без нот, по памяти, давно знакомую мелодию. Низкую и тяжелую, как нависшее над Далараном небо, полное дождя. Темную и печальную, как его настроение, нашедшее самое лучшее воплощение. Все мысли и переживая звучали слаженно, лишь изредка спотыкаясь на резких переходах. Саспирий не давал себе сорваться, выливая на клавиши всю боль, что скопилась в душе.
Разве мог он винить кого-то в своих проблемах? В неспособности решить их самостоятельно, после чего неоднократно злился, когда их решали за него. Так было почти всю его сознательную жизнь, и будет продолжаться, если он сам не пожелает обратного. Пока будет бегать от своих кошмаров, служащих прекрасным напоминанием собственной немощности.
Пальцы упали на клавиши, выбивая резкий, раздраженный звук. Смысл психовать, если брат делает все, чтобы защитить остатки их рода, сохранить их имя. И нужно взять себя в руки, вернуться на малую родину и тоже заняться делами.Пока не потерял остатки того, что не было погребено под войсками падшего принца.
Движения пальцев ускорились, перебор стал нетерпеливым и задумчивым. Стоит ли ожидать чего-то от знакомых, пусть и близких? Никто из любовников никогда ничего ему не обещал и это было по своему правильно. Он встречался со многими, проводил с ними ночи и дни, получая удовольствие от их компании. Кое-кто возвращается иногда, но никто не остается. У всех есть дела и более серьезные заботы, что увлекают день ото дня. Никто из них не обязан прибегать по первому зову или бросать все, стоит появиться на пороге. Тело наскучивает, а кроме него Саспирию больше нечего дать. Весьма проблематично заинтересовать кого-то пустотой, которую сейчас ощущаешь как никогда остро.
Палец скользнул, слетая с клавиши, и Саспирий отдернул руки. Перед глазами стояла пелена, скапливаях крупными слезами в уголках глаз. Забирая с собой остатки переживаний, вымывая их из тела.
Зло утерев слезы тыльной стороной ладони, эльф вздохнул, выравнивая дыхание. Слабость во всем теле теперь не оставит его до утра, но как обычно бывает после таких тяжелых ночей, что-то сродни зарождающейся решимости сейчас поддерживало его. Ему следовало бы на самом деле попытаться поспать, а после возможно вернуться к своим размышлениям.
Жизнь не стоит на месте и всем живым и немертвым не велит сопротивляться ее бурному потоку. Приходит время, чтобы что-то менять. Позабыть о тихом береге и кинуться в объятия ветра, толкающего только вперед. Что-то изменится, что-то останется прежним. И над этим точно стоит поразмыслить.
@темы: дурризмы, эльфятник, тварьчество, ???,?!?,!?!, "очередной охуенный персонаж", #Suspirius
-
-
02.08.2017 в 16:54общаться с понимать
Классный. Персонаж и текст.
-
-
02.08.2017 в 23:34